Дело, в которое злая случайность втянула Сергея Леонидовича и которое он намеревался разрешить самостоятельно к вящей славе русской дипломатии, начало тухло пахнуть. О таком происшествии, каким оказалось внезапное вторжение гражданина Российской Федерации, разыскиваемый, как оказалось, правоохранительными органами страны пребывания, дежурный работник консульства, согласно одному из пунктов одной из бесчисленных инструкций, обязан был немедленно доложить. Консулу, начальнику охраны консульства и третьему атташе, сиречь – резиденту русской разведки в стране пребывания. Немедленно. Согласно инструкции, всем троим одновременно, то есть в любом порядке, но с разницей по времени не долее одной минуты. А докладывать не хотелось, потому что шанс самостоятельно разрешить надвигающийся дипломатический скандал, такой шанс в жизни дипломатов младших рангов может никогда не повториться.

Строгая недовольная дама была врачом русской миссии в Таллинне. А суть найденного молодым дипломатом решения непростой ситуации заключалась в том, что врач должна была засвидетельствовать либо невменяемость гражданина Российской Федерации Шаргунова Максима Рудольфовича, что должно было освободить его от уголовного преследования на территории Объединённой Балтии и обеспечить необходимость скорейшей отправки гражданина на Родину, либо установить необходимость психиатрического лечения, либо, как минимум, психиатрической экспертизы, что также предполагало скорейшее возвращение Шаргунова Максима Рудольфовича на Родину. За пределы досягаемости Департамента полиции Эстонии. Решение было вполне изящным, поскольку исключало любые вероятные поползновения туземных властей потребовать выдачу подозреваемого и в то же время не бросало ни малейшей тени на внешнюю политику России.

Пора, однако, вернуться к видному политическому обозревателю, которого суровая Тамара Яковлевна увела в медпункт, дабы установить крайнюю степень алкогольного опьянения, засвидетельствовать психическое расстройство и запротоколировать необходимость психиатрической экспертизы. Впрочем, ничего особенного с Максимом Шаргуновым в это время не происходило. Врач консульства лишь не допускающим пререканий (так ей самой казалось) тоном предложила Максиму раздеться догола и уложиться в самый обыкновенный медицинский контейнер типа «гроб», каковыми оснащены все нормальные клиники во всём мире. «Нормальные» - в смысле «обыкновенные». А «обыкновенные» - разумеется, те, которые обеспечивают стандартный уровень медицинского обслуживания, а не те, которые пытливый журналист или социальный инспектор может встретить в трущобах Урала или Гренады, но и не те, которыми оснащены клиники Елисейского дворца или Гатчины. Максим не понимал, зачем всё это.

Максиму Рудольфовичу Шаргунову было хорошо. Настолько хорошо, что та же неласковая женщина-врач теперь казалась ему не строгой и недружелюбной, а всего лишь неулыбчивой и в глубине душе нечастной, как несчастны все несостоявшиеся женщины. И Макисму было по-человечески её жаль. Хотя он всё равно предпочёл бы её не видеть. Но он её и не видел, она лишь ещё раз появилась в комнате, куда его привели, сделала укол в вену, и ушла. И это было полчаса назад, и место укола немного пожгло, но в голове прояснилось совершенно, будто весь спирт испарился, оставив только состояние лёгкой алкогольной эйфории при совершенно ясном сознании. Он сидел в удобном кресле, на столике рядом стояли кофейник, и сахарница, и чашка со сливками, и ваза с печеньем и коробка с конфетами, и уфолог, сидевший в таком же кресле с другой стороны, был доброжелателен, и внимательно слушал пояснения Максима, а вопросы задавал исключительно по делу, без тени недоверия.

- Вот, собственно, и всё, - повторил Иопа, отставил чашку и опять поднялся с кресла, на сей раз решительно и окончательно, и снова протягивая руку Шаргунову, теперь уже на прощание. – Надеюсь, теперь вам стало понятнее, что к чему, и участником какой истории вы невольно оказались. Ещё раз спасибо за содействие, вы нам очень помогли.

Максим кивнул, отвечая на крепкое, мужское рукопожатие, сказал:

- Я так полагаю, обо всём это распространяться не следует…

- Отчего же? – уфолог пожал плечами. – Распространяйтесь, если угодно. Мы не секретимся, разве что по необходимости, когда вовлечены интересы сопредельных государств. И то, из практических соображений, только на время операции. Чтобы не путались под ногами, - Иопа заговорщицки подмигнул. – Но здесь мы свою работу уже закончили. Так что, всё на ваше усмотрение.

Население Межпланетной Федерации законодательно подразделяется на несколько категорий, обладающих различающимися правами и обязанностями. Это обусловлено историческими процессами, в результате которых территорию Федерации населяют совершенно разные, порой антагонистически разные разумные существа. При этом конституционно это сословное деление никак не закреплено, разделение наблюдается с других законодательных актах.

Территорией Межпланетной Федерации считается любая территория, которую Федерация объявляет своей. Т.е. – для признания какой-либо территории «заграницей» необходимо согласие на это Межпланетной Федерации.

Предполагается, что Федерация – это добровольное объединение Общин, принятое в соответствии с желанием и чаяниями масс населения участников. В преамбуле Конституции так и говорится: «Мы, Общины Солнечной системы, исполняя волю наших народов, принимаем решение об объединении в Межпланетную Федерацию Солнечной системы для блага наших народов…» И т.д. – вплоть до подписи участников МФ. Общины обладают правом устанавливать собственные законы, вести собственное судопроизводство, держать собственные вооружённые силы и правоохранительные органы и даже иметь собственное денежное обращение – всё в части не противоречащей федеральному законодательству и Конституции Межпланетной Федерации.