Строгая недовольная дама была врачом русской миссии в Таллинне. А суть найденного молодым дипломатом решения непростой ситуации заключалась в том, что врач должна была засвидетельствовать либо невменяемость гражданина Российской Федерации Шаргунова Максима Рудольфовича, что должно было освободить его от уголовного преследования на территории Объединённой Балтии и обеспечить необходимость скорейшей отправки гражданина на Родину, либо установить необходимость психиатрического лечения, либо, как минимум, психиатрической экспертизы, что также предполагало скорейшее возвращение Шаргунова Максима Рудольфовича на Родину. За пределы досягаемости Департамента полиции Эстонии.

Решение было вполне изящным, поскольку исключало любые вероятные поползновения туземных властей потребовать выдачу подозреваемого и в то же время не бросало ни малейшей тени на внешнюю политику России. Вовремя поставленные на учёт и контроль умалишённые не могут являться предметом политических спекуляций. Подготовив эту отмазку, молодой референт мог с чистой душой доложить консулу о ЧП и о принятых мерах. Кроме того, у дежурного работника по консульству был бы готов официальный афронт на случай, если – пока вернётся консул и прочее начальство – туземцы обратятся в консульство официально. Такого поворота исключать было нельзя.

Единственной сложностью являлось отсутствие в миссии не только консула, но и врача, которая также имела право провести выходной день в своё удовольствие. Однако будущий Грибоедов имел к немолодой уже, но ещё не климаксуюшей даме ключик. Понятно какой. Словом, уговорил. А консульская машина, которой потенциальный Шеварнадзе, будучи дежурным,  имел полное правоотдать любой приказ, имела также разрешение на передвижение в воздухе. Поэтому проблемы с тем, чтобы доставить докторицу из дома в миссию, не возникло.

Объяснив врачу её задачу и проводив затем её и Максима в медпункт, референт с лёгким сердцем вернулся в свой кабинет, чтобы выполнить требования инструкции и доложить обо всём случившемся кому положено. Пробежал глазами написанное Шаргуновым, хмыкнул и преисполнился уверенности, что принятое решение было единственно верным: парень явно съехал с катушек. Возможно, на почве пьянства. Белая горячка, не иначе. С зелёными человечками и расчленёнкой в багажнике. Может быть, даже и звонить не стоит? Из-за всякого алкоголика, пусть и гражданина России, беспокоить консула – чревато. Николай Андреевич Рябцев только выглядел либералом и только во время дипломатических контактов. На самом-то деле российский консул в Таллинне заслуженно слыл тираном, самодуром и держимордой, и часто казалось, что для него нет разницы между консульством и его собственным поместьем в Рязанской губернии, между сотрудниками консульства и китайскими подёнщиками в том поместье.

А коньяка, между тем, осталось совсем на дондышке. Горячечный визитёр выхлебал почти весь благородный напиток, зар-р-ра-за. Начинающий Чичерин с грустью взвесил бутылку в руке.

- А с коньяком вам надо завязывать, Сергей, - раздалось прямо над головой молодого дипломата. Сказано было негромко, но близки и внезапно, и прозвучало Гласом Божьим в разгар непотребства, так что молодой Литвинов вздрогнул, вскочил и едва не выронил, точнее сказать, чуть не отбросил подальше стеклянную улику.

- Это не.. не я.. в общем… не так… это, - залепетал дипломат, поднимаясь на ноги и краснея под прямым суровым взглядом носителя Гласа Божьего, стоявшего вплотную к столу. Помощник консула по безопасности – а именно этот плотный мужчина среднего роста с выразительным лицом интеллигентного садиста, двигавшийся всегда бесшумно как индеец во вражеском лагере, незаметно вошёл в кабинет и сделал Гласом Божьим замечание – неодобрительно покачал головой и повторил:

- С коньяком надо завязывать. Вы слишком много пьёте, я заметил.

Референт понял, что помощник по безопасности только что нарисовал ему светлое будущее, в котором не бывать молодому, подающему надежды дипломату Талейраном. Он не знал, что возразить, а знал бы, всё равно бы не успел - помощник по безопасности непринуждённо взял со стола листки с писаниной сбрендившего политического обозревателя, мельком взглянул и спросил:

- Почему ты не следовал инструкции? Почему сразу не доложил об инциденте?

Помощник консула спросил это мягко, задушевно, как пожурил бы молодого дипломата любящий отец за растрату небольшой казённой суммы, но несостоявшемуся Громыко представилось мерное и равнодушное прочтение приговора. Несбывшийся Киссенджер вдруг сообразил, что киборги охраны могут в любой момент связаться с помощником по собственному каналу, и, наверное, даже обязаны это сделать в соответствии с программой, которой предумотрено хрен знает что. А может быть, и ещё проще – всё происходящее, виденное и слышанное киборгом напрямую транслируется на компьютер помощника по безопасности, а помощник периодически просматривает поступающие данные и принимает решения…  Он должен был это предусмотреть!

Бывший будущий министр Иванов остро пожалел, что в Дипакадемии пропустил спецкурс по системам обеспечения безопасности дипломатических миссий. Впрочем, жалеть было поздно, надо было придумывать какое-то оправдание, ведь имелись же у него вполне веские мотивы пренебречь немедленным исполнением инструкции, и референт хотел эти веские мотивы объяснить, однако помощник консул не дал ему такой возможности, а спросил:

- Где второй?

- Второй? – не понял референт, потом сообразил, что первым помощник консула сосчитал того занюханного таксиста, и сообразив ответил. - В медпункте. Я решил…

- К чёрту, что ты решил, - махнул рукой помощник. – Надеюсь, консулу ты тоже ещё ничего не доложил? Знаю, что не доложил, ничего не говори. Тамару ты зря сюда притащил… Поэтому сделаем так: мы идём в медпункт, ты вызываешь Тамару к себе, вы идёте в твой кабинет и сидите, пока я не вернусь. А я потолкую с этим… «гражданином Российской Федерации». Всё понял?

Референт промычал нечто неопределённое, явно пытаясь уяснить глубинный смысл распоряжения. Поэтому помощник счёл нужным пояснить:

- Этот... инцидент относится к компетенции службы безопасности. Гражданские лица не должны вмешиваться. Даже консул. Его я сам поставлю обо всё в известность… на определённом этапе. Но вместо того, чтобы сразу сообщить сразу мне, ты втянул в это дело врачиху. Поэтому пока вы скоротаете время в приятном общении друг с другом. Томке это нравится, - помощник консула подмигнул. – Будешь действовать правильно, я забуду о том, что ты нарушил инструкцию. Теперь понял?

Нессельроде, вновь обретающий надежду называться будущим, кивнул с большим пониманием и даже некоторым воодушевлением.

- Эту писанину я забираю, - сказал помощник консула, помахав мемуаром видного политического обозревателя. – Идём.

Непонятливость референта понять нетрудно – он, ведь, не был извещён о признании Юриса Радушкевича, специального информатора Департамента полиции Эстонии. Киборг охраны, в соответствии с программой, обязан был в данном случае обратиться за инструкциями к помощнику по безопасности. А тот приказал ничего дежурному по консульству не сообщать, пленного запереть в карцере консульства и продолжать нести охрану до его, помощника по безопасности прибытия в мисиию. Потому что ему, помощнику по безопасности, сразу стало понятно, в чём дело. А дело было ни в чём ином, кроме как попытки засылки балтийского шпиона. Кто из двоих был настоящим шпионом, а кто – всего лишь прикрытием, помощнику предстояло выяснить сейчас. И он собирался это выяснить.

Потому что этого часа он, помощник по безопасности русского консульства в Таллинне ждал с нетерпением все последние десять лет, которые обеспечивал эту самую безопасность, а проще говоря, гнил в самой скучной и самой тихой гавани Европы. Самой-самой скучной и самой-самой тихой могиле, какая только может быть у мастера политического сыска, высланного с Родины, когда Государю понадобилось угодить прогрессивному чиновничеству и либеральной общественности. Надобность в том угождении давно уже отпала, и политический сыск снова был Родиной востребован, но на свято место явились уже новые мастера, и требовалось некое свершение, значительный успех, дабы в «кругах» вспомнили о заброшенном в балтийскую глухомань специалисте. Разоблачение враждебной спецоперации и, может быть, даже, чем чёрт не шутит, проведение успешной контригры вполне могли оказаться таковым свершением.

Впрочем, могли и не оказаться, но другого-то варианта и вовсе не проглядывалось. Ежегодные майские беспорядки у стен консульства уже много лет являлись всего лишь спортивно-массовыми мероприятиями, как лыжный праздник имени Крылова или волейбольный турнир памяти Рылова, вернуться с их помощью на карьерный эскалатор было невозможно, хоть в лепёшку расшибись и всех манифестантов перевербуй. А вот балтийская агентура, проникшая на территорию консульства, предоставляла возможность вернуться на тот эскалатор, да что эскалатор, лифт!

Возможно, помощник по безопасности и сумел бы вступить на карьерный эскалатор и, как на лифте, взлететь вновь к вершинам российского политического сыска, с которых десять лет назад в угоду либеральным настроениям истеблишмента он был выслан в балтийскую провинцию. Возможно. Но не успели помощник по безопасности и референт консула пройти коротким коридором от кабинета референта до медпункта, как на сцене появился новый персонаж.

Новый персонаж, слегка запыхавшийся, но вполне спокойный и уверенный, догнал предыдущих участников интриги у самой двери, за которой Тамара Яковлевна диагностировала расстройство психики видного политического обозревателя на почве неумеренного пьянства. Он, этот новый персонаж был молодым, ненамного старше референта консула, человеком приятной кинематографической наружности, какой в Голливуде обладают главные положительные герои, а в Мосфильме – прописные и гниловатые изнутри любовники. Впрочем, хоть Голливуд, хоть Мосфильм, а всё симпатичнее внешесадистской интеллигентности помощника по безопасности. Кстати, по собственной оценке нашего будущего Меттерниха, в личном общении новый персонаж также был намного приятнее.

Слегка запыхавшись, у самой двери медпункта новый персонаж перешёл на шаг, а подойдя почти вплотную остановился и спросил:

- Что с ним?

Референт консула сразу понял, о ком речь, но ничего не успел сказать, да и не собирался этого делать, поскольку помощник консула по безопасности взялся рулить ходом событий, так пусть и рулит. А помощник по безопасности развернулся к новому персонажу всем туловищем и, набычившись, спросил в ответ:

- С кем?

Если бы помощник не набычился, встречный вопрос мог прозвучать совсем невинно, да он и звучал невинно. Звучал. А вот выглядел очень даже враждебно. Как выглядит (не звучит!) ответ партизана на допросе в ура-патриотическом кинематографе. Мол, спрашивайте меня, пытайте меня, а конюшня сама сгорела.

Новый персонаж прищурился, понимая, что этот человек только что вежливо послал его на три буквы, потом белозубо по-голливудски улыбнулся, и добродушно воскликнул:

- А, и вы здесь, старина! Рад видеть.

И добавил, обращаясь уже к референту:

- Сергей, будьте добры, проводите нашего гостя в мой кабинет.

И снова к помощнику по безопасности:

- Старина, у меня к вам будет небольшое поручение. Пока я буду беседовать с нашим гостем, снимите показания с дежурного по консульству и распечатайте логи охраны и автопилота машины за последние двадцать четыре часа.

И снова улыбнулся. Широко и доброжелательно, как будто только что вручил помощнику по безопасности личное письмо Государя о награждении его, помощника по безопасности Орденом Андрея Первозванного.

Помощник по безопасности набычился ещё сильнее, изображая Шер-Хана. Вернее сказать, не Шер-Хана, а его противницу – волчицу, многажды слабую в сравнении с властелином джунглей, но не собирающуюся отдавать добычу без боя.

Новый персонаж улыбнулся ещё шире.

Дожидаться, что будет дальше, референт консула не стал, юркнув в медпункт, едва в двери открылся достаточный для этого проём. Присутствовать при дальнейшем развитии было бы рискованно, хоть Талейраном собираешься стать, хоть согласен быть Молотовым. Впрочем, если бы его спросили, то шесть против пяти будущий Нессельроде поставил бы не в пользу помощника консула по безопасности, а в пользу третьего атташе по вопросам культуры, науки и образования, каковым являлся новый персонаж нашей истории. Местный резидент русской разведки.