Строгая недовольная дама была врачом русской миссии в Таллинне. А суть найденного молодым дипломатом решения непростой ситуации заключалась в том, что врач должна была засвидетельствовать либо невменяемость гражданина Российской Федерации Шаргунова Максима Рудольфовича, что должно было освободить его от уголовного преследования на территории Объединённой Балтии и обеспечить необходимость скорейшей отправки гражданина на Родину, либо установить необходимость психиатрического лечения, либо, как минимум, психиатрической экспертизы, что также предполагало скорейшее возвращение Шаргунова Максима Рудольфовича на Родину. За пределы досягаемости Департамента полиции Эстонии. Решение было вполне изящным, поскольку исключало любые вероятные поползновения туземных властей потребовать выдачу подозреваемого и в то же время не бросало ни малейшей тени на внешнюю политику России.
Пора, однако, вернуться к видному политическому обозревателю, которого суровая Тамара Яковлевна увела в медпункт, дабы установить крайнюю степень алкогольного опьянения, засвидетельствовать психическое расстройство и запротоколировать необходимость психиатрической экспертизы. Впрочем, ничего особенного с Максимом Шаргуновым в это время не происходило. Врач консульства лишь не допускающим пререканий (так ей самой казалось) тоном предложила Максиму раздеться догола и уложиться в самый обыкновенный медицинский контейнер типа «гроб», каковыми оснащены все нормальные клиники во всём мире. «Нормальные» - в смысле «обыкновенные». А «обыкновенные» - разумеется, те, которые обеспечивают стандартный уровень медицинского обслуживания, а не те, которые пытливый журналист или социальный инспектор может встретить в трущобах Урала или Гренады, но и не те, которыми оснащены клиники Елисейского дворца или Гатчины. Максим не понимал, зачем всё это.
Максиму Рудольфовичу Шаргунову было хорошо. Настолько хорошо, что та же неласковая женщина-врач теперь казалась ему не строгой и недружелюбной, а всего лишь неулыбчивой и в глубине душе нечастной, как несчастны все несостоявшиеся женщины. И Макисму было по-человечески её жаль. Хотя он всё равно предпочёл бы её не видеть. Но он её и не видел, она лишь ещё раз появилась в комнате, куда его привели, сделала укол в вену, и ушла. И это было полчаса назад, и место укола немного пожгло, но в голове прояснилось совершенно, будто весь спирт испарился, оставив только состояние лёгкой алкогольной эйфории при совершенно ясном сознании. Он сидел в удобном кресле, на столике рядом стояли кофейник, и сахарница, и чашка со сливками, и ваза с печеньем и коробка с конфетами, и уфолог, сидевший в таком же кресле с другой стороны, был доброжелателен, и внимательно слушал пояснения Максима, а вопросы задавал исключительно по делу, без тени недоверия.
Пояснения и разъяснения, сделанные уфологом, оказались довольно краткими (как раз на чашечку кофе, хотя, надо признать, без спешки), более-менее сухими и совершенно безэмоциональными. Так мент предпенсионного возраста сообщает задержанному его права. Так десятикратно избираемый градоначальник торжественно присягает Отечеству, Государю и Городу. Так отрабатывает номер опытная стриптизёрша. Разумеется, Иосиф Виссарионович Иопа не был уфологом в том смысле, в котором обычно воспринимается данный термин серьёзными людьми, и в котором, как следовало ожидать, его восприняли консульские служащие, но нашего-то читателя на мякине не проведёшь, и читатель догадался сразу, разумеется. Однако Иосиф Виссарионович Иопа был именно уфологом и, представляясь консулу, слукавил лишь немного, представившись служащим уфологического сектора Русского Географического Общества, в то время как был он капитаном второго ранга уфологической службы.
- Вот, собственно, и всё, - повторил Иопа, отставил чашку и опять поднялся с кресла, на сей раз решительно и окончательно, и снова протягивая руку Шаргунову, теперь уже на прощание. – Надеюсь, теперь вам стало понятнее, что к чему, и участником какой истории вы невольно оказались. Ещё раз спасибо за содействие, вы нам очень помогли.
Максим кивнул, отвечая на крепкое, мужское рукопожатие, сказал:
- Я так полагаю, обо всём это распространяться не следует…
- Отчего же? – уфолог пожал плечами. – Распространяйтесь, если угодно. Мы не секретимся, разве что по необходимости, когда вовлечены интересы сопредельных государств. И то, из практических соображений, только на время операции. Чтобы не путались под ногами, - Иопа заговорщицки подмигнул. – Но здесь мы свою работу уже закончили. Так что, всё на ваше усмотрение.
Строгая недовольная дама была врачом русской миссии в Таллинне. А суть найденного молодым дипломатом решения непростой ситуации заключалась в том, что врач должна была засвидетельствовать либо невменяемость гражданина Российской Федерации Шаргунова Максима Рудольфовича, что должно было освободить его от уголовного преследования на территории Объединённой Балтии и обеспечить необходимость скорейшей отправки гражданина на Родину, либо установить необходимость психиатрического лечения, либо, как минимум, психиатрической экспертизы, что также предполагало скорейшее возвращение Шаргунова Максима Рудольфовича на Родину. За пределы досягаемости Департамента полиции Эстонии. Решение было вполне изящным, поскольку исключало любые вероятные поползновения туземных властей потребовать выдачу подозреваемого и в то же время не бросало ни малейшей тени на внешнюю политику России.
- Вот, собственно, и всё, - повторил Иопа, отставил чашку и опять поднялся с кресла, на сей раз решительно и окончательно, и снова протягивая руку Шаргунову, теперь уже на прощание. – Надеюсь, теперь вам стало понятнее, что к чему, и участником какой истории вы невольно оказались. Ещё раз спасибо за содействие, вы нам очень помогли.
