Максиму Рудольфовичу Шаргунову было хорошо. Настолько хорошо, что та же неласковая женщина-врач теперь казалась ему не строгой и недружелюбной, а всего лишь неулыбчивой и в глубине душе нечастной, как несчастны все несостоявшиеся женщины. И Макисму было по-человечески её жаль. Хотя он всё равно предпочёл бы её не видеть. Но он её и не видел, она лишь ещё раз появилась в комнате, куда его привели, сделала укол в вену, и ушла. И это было полчаса назад, и место укола немного пожгло, но в голове прояснилось совершенно, будто весь спирт испарился, оставив только состояние лёгкой алкогольной эйфории при совершенно ясном сознании. Он сидел в удобном кресле, на столике рядом стояли кофейник, и сахарница, и чашка со сливками, и ваза с печеньем и коробка с конфетами, и уфолог, сидевший в таком же кресле с другой стороны, был доброжелателен, и внимательно слушал пояснения Максима, а вопросы задавал исключительно по делу, без тени недоверия.

Это было главным, от чего Максиму Шаргунову было хорошо. Ему не пришлось повторять весь рассказ с самого начала и во всех подробностях, Иосифа Виссарионовича Иопу все подробности и мелкие детали не интересовали, только самые ключевые моменты – в какое время, хотя бы приблизительно, это случилось, сколько человек, по мнению Шаргунова, перед тем находилось в пансионате, точно ли местные полицейские видели летающую тарелку, когда она появилась второй раз и во сколько это было, как жаль, что Максим Рудольфович не запомнил фамилию комиссара полиции или хотя бы номер хотя бы одной полицейской машины. В деловом режиме рассказ Шаргунова получился совсем короткий и нисколько не страшный, и от этого Максиму тоже было хорошо.

А выслушав рассказ, Иопа взял в руки пульт, нажал на кнопку и на противоположной стене засветился экран, на котором стали появляться изображения не чего-нибудь, а летающих тарелок, одни рисованные, другие – самые настоящие фотографии. Иопа нажимал на кнопки и изображения менялись, а Иопа спрашивал, так ли выглядело НЛО, которое видел Шаргунов, нет? Может быть, вот это? Тоже нет, но похоже? Так, это точно не могло быть, а может быть, вот это? Да? Точно? Отлично, возьмём другой ракурс, так похоже? Тоже? А если вот ещё так?

Определив подходящий экземпляр, Иопа кивнул, сделал пометку в своём блокноте и снова взялся за пульт. И на экране перед изумлённым Шаргуновым появилось изображение, не рисунок, а фотография точь-в-точь такого же зелёного человечка, который бесцеремонно вторгся в комнату Яны Бифидок в ту ночь в пансионате «Нелиярве». Существо было сфотографировано на фоне океана, в руках оно держало что-то вроде ружья и взирало на фотографа с явной ненавистью. Во всяком случае, Шаргунову так показалось. Во всяком случае, лично ему бы не хотелось оказаться на месте фотографа, сделавшего этот снимок. Не хотелось бы, несмотря на то, что он сам и Яна Бифидок оказались практически в точно такой же позиции по отношению к незваному гостю, разве что без фотоаппарата.

- Да, это оно, - сказал Шаргунов, сглотнув слюну и не отводя глаз от экрана. Снимок был очень качественный, объёмный, и зелёный человечек, казалось был готов сейчас сойти с экрана или выстрелить в зрителей из своего ружья (Шаргунов решил, что в перепончатых лапах существо держит всё-таки ружьё).

- Ага, - кивнул Иопа. – Я так и думал.

Он сделал пометку в блокноте и спросил, уже явно проформ:

- Посмотрите, пожалуйста, Максим Рудольфович, а вот из этих существ Вы никого там не заметили? Может, мельком или что-то подобное показалось?

Однако на других снимках и рисунках, среди страшноватеньких уродцев, человекоподобных и совсем нечеловеческой наружности Шаргунов ничего знакомого не увидел.

- Отлично, - Иопа кивнул, нажатием пульта выключил экран, сделал пометку в блокноте и закрыл блокнот. – Так я и думал. Благодарю Вас, Максим Рудольфович, вы очень нам помогли.

Он энергично поднялся с кресла, протянул Максиму ладонь. Максим в растерянности пожал её, но спохватился и удержал собеседника за руку.

- А, простите, конечно, но,… - Шаргунов замялся и, пожалуй, ему самому было непонятно, чего в его желании удержать уфолога, расспросить его, было больше – любопытства или стремления сохранить это ощущение хорошего, в котором он пребывал последний час. Шаргунову было непонятно, поэтому он даже не мог сформулировать вопрос, или фразу, которая удержала бы сейчас Иопу, не дала бы ему уйти, вынудила бы продолжить беседу. Однако Иопе было понятно. Он доброжелательно и понимающе улыбнулся, вздохнул и сказал:

- Я так понимаю, вам кое-что непонятно. Что ж, полагаю, у нас есть время выпить ещё по чашечке кофе.